Острова преткновения

- Андрей Николаевич, у вас на стене - фото президента Путина, запечатленного в тот момент, когда он посещал морской заповедник. Прошло уже два года... Что-то изменилось за это время в жизни заповедника?

- Я бы вообще никак не связывал ситуацию в заповеднике с визитом президента. Скорее, он был важен как PR-акция: о заповеднике узнали во многих уголках страны. Хотя после его визита были как положительные, так и отрицательные моменты. Из хорошего: нам построили кордон на острове Фуругельма. Это очень важно, потому что этот остров уникален. Там, например, находится крупнейшая в мире колония чернохвостой чайки. А всего на Фуругельме в гнездовый период насчитывается около 100 тысяч птиц.

Была и отрицательная сторона: заповедник подвергся атакам различных комиссий. Их было семь, если я не сбился со счета. Они пытались доказать, что заповедник находится в очень плохом положении и его нужно срочно отобрать у Академии наук. Правда, они забыли о том, что мы федеральная структура и вопросы ведомственной принадлежности решаются в Москве. Но нервы помотали... А я получил гипертонический криз.

- Сейчас, ситуация с ведомственной принадлежностью разрешилась? Помнится, некие люди ратовали за передачу морского заповедника из Академии наук Министерству природных ресурсов...

- Академия наук более понятная структура, чем министерство: сегодня оно одно, завтра - другое. К тому же я всегда боялся нашествия чиновников... А ситуация разрешилась. Было два основных момента: ведомственная принадлежность и придание заповеднику статуса юридического лица. Что касается первого пункта, то было принято решение правительства, где предлагалось академии и министерству договориться, что и произошло. Вторая проблема также практически разрешилась: скорее всего, с Нового года мы, как юридическое лицо, будем иметь самостоятельный бюджет.

- Как обстоят дела с браконьерством?

- Что касается браконьерства, то с этим стало гораздо проще, чем, скажем, в 2001 году, когда я пришел работать в морской заповедник...

- Что значит проще? Браконьеры уже выгребли со дна всего трепанга и гребешка, поэтому атаки на заповедник прекратились?

- Здесь интересная ситуация. Мы регулярно проводим мониторинг морского дна и знаем реальную ситуацию. Браконьеры же говорят, что ничего не осталось. Но они до сих пор ходят в заповедник. Если бы там было нечего делать, они бы к нам не ходили.

- Может, они идут по привычке?

- Не знаю, по привычке или нет, но когда мы два месяца назад задержали лодку с двумя ныряльщиками, а в ней - порядка 120 кг трепанга, то, наверное, на дне все-таки можно многим поживиться... Конечно, это не то, что лет пять назад. Сейчас ситуация изменилась - трепанга стало, безусловно, меньше. И браконьеров тоже. Кроме того, рентабельность работы браконьеров-ныряльщиков теперь не такая высокая, какой была несколько лет назад.

Да и мы технически перевооружились - наши катера теперь могут догнать любого браконьера. Например, на нашей оперативной лодке стоит 200-сильный мотор. Ко всему прочему, мы поменяли принцип работы - кроме оперативной группы у нас функционирует система регулярного патрулирования. Браконьеры перешли на ночной режим, и мы тоже. К сожалению, у нас существует проблема с кадрами. Охране заповедника сейчас не хватает 6-7 человек.

- А охрана у вас по-прежнему не вооружена?

- Это обычный упрек, который нам предъявляют. Вооружиться проблемы нет. Даже оружейная комната есть. И те инспектора, которые хотят иметь оружие, они его имеют - носят личное. Некоторые сотрудники охраны никогда в море без оружия не выходят. Но расчехляют они его крайне редко. А уж чтобы стрелять... Мне кажется, не стоит за счет оружия усиливать давление на браконьеров, поскольку в ответ мы получим такое же противодействие.

- Недавно в морском заповеднике бесследно пропали сотрудники охраны. Что могло случиться, на ваш взгляд?

- Да, действительно. В ночь с 30 на 31 октября с кордона в бухте Пемзовая ушла оперативная группа в составе начальника охраны морского заповедника Вадима ПЕРЕРВЫ и двух офицеров ОМОНа. До настоящего времени их судьба неизвестна. Что могло случиться с опытными людьми, имевшими средства связи, спасательные и сигнальные средства, оружие? Можно предположить два варианта: внезапное опрокидывание или криминал. В этих направлениях и ведется расследование. В районе исчезновения лодки находилось около десятка краболовных судов. Обстановка напряженная была и остается в настоящее время. Поиск людей и лодки продолжается всеми возможными средствами - и с моря, и с берега, и с воздуха.

- В связи с этим вспоминается инцидент двух летней давности, когда бесследно исчез сотрудник охраны вместе с лодкой...

- Кстати, у него было оружие. Но оно, как видно, не спасло человека...

- Ну с браконьерами все более-менее ясно, а как обстоят дела с так называемыми дикими туристами, которые также рвутся в заповедник?

- Нагрузка на морской заповедник со стороны отдыхающих, которые, например, приезжают на берег бухты Астафьева, довольно большая. Летом в этой бухте ситуация была очень сложная: люди в огромной массе располагались на ее берегу. Я насчитал одномоментно 19 автомашин. Разумеется, стояли палатки. А сколько было оставлено мусора!..

По нынешним правилам туристы не должны располагаться у моря палатками и машинами, разводить костры. Наверное, надо быть снисходительными, поэтому я обычно прошу убрать имущество хотя бы на 50-100 метров от уреза воды. Так что, людей к морю мы пока пускаем и даже позволяем купаться. Я не считаю нужным все запрещать, но туризм должен быть регламентирован и оплачен. Не обязательно деньги будет получать морской заповедник. Я, например, готов сотрудничать по этому поводу с Хасанской районной администрацией. Пусть она взимает плату c туристов за въезд, но необходимо при этом контролировать действия отдыхающих и их количество.

- В связи с этим, как обстоят дела с организацией так популярного сейчас экологического туризма?

- Понимаете, какая ситуация... Бюджетных денег не хватает. Морской заповедник может существовать только за счет внебюджетных вливаний. Например, мы на них закупаем оборудование и материалы. Но есть еще возможность заработать самим. Самый простой способ - использование экотуристических возможностей. Для этого у нас необъятные ресурсы. Главное - не перешагнуть грань дозволенного...

Есть несколько туристических компаний, с которыми у нас уже завязываются деловые отношения. Нами интересуются даже европейцы: в морском заповеднике уже побывали голландцы, датчане, бельгийцы, немцы, шведы... Они в основном приезжают посмотреть на птиц, которые гнездятся на островах залива Петра Великого. Дайвингом интересуются в основном наши соотечественники - из Москвы, из Питера...

- Вы не жалеете, что в свое время согласились стать директором морского заповедника?

- Я несколько раз жалел. И доходило до того, что уже планировал свой уход. Но всякий раз это дело откладывалось. И вот почему... Придя в заповедник, я наметил решение десятка насущных вопросов. Пока не решены три из них: во-первых, получение заповедником статуса юридического лица, во-вторых, утверждение положения об охранной зоне и, в-третьих, организация надежной системы связи. Вот когда я эти последние проблемы решу, тогда и подумаю, как дальше жить...

По информации Золотой рог